Глава 4 - 5
читать дальшеГарри аппарировал на крыльцо своего дома по улице Гриммаулд Плейс, 12. Давно он здесь не был, более чем две недели прошло. Отправляясь, как обычно, на работу, он не планировал, что она потребует от него настолько долгосрочного отсутствия. Впрочем, он нисколько о нём не жалел. А всё потому, что Министерство внезапно решило расщедриться, и одарило их реабилитационный центр двухнедельной поездкой на Средиземноморский Магический курорт, специально обустроенный для комфортного отдыха волшебников с детьми. Видимо, посещение Гарри Министра Шелкбота, естественно, неофициальное, и настоятельная просьба вспоминать о сиротах Второй Магической не только в день празднования Победы, принесли свои плоды. Поэтому, конечно, от поездки отказываться никто не стал, да и дети были просто в восторге от представившейся возможности выбраться за пределы центра и прилегающих к нему территорий, чтобы отправиться на море. Большинство воспитанников ни разу там не были. Да и Гарри, чего уж там скрывать. Все сразу же начали поспешно собираться. В центре было решено оставить только самых маленьких ребят до четырех лет, которым из-за возраста пока было не рекомендовано перемещение с помощью порт-ключа. С ними оставались младшие воспитатели. А всех остальных под своё крыло взяли Гарри, а также Луна и Невилл, работавшие вместе с ним, и ещё одна воспитательница, Марриса Вуд. День им был дан на сборы, а затем прилетела министерская сова и принесла порт-ключ, при помощи которого вся их дружная компания была перемещена на знаменитый Магический Курорт. Там для них был уже подготовлен уютный коттедж, окружённый тропическим садом, буквально ломившимся от созревших плодов, с бассейном у дома, а также «детским городком», полным водных аттракционов, горок, фонтанов и каруселей – к полному восторгу детей. Море находилось всего в двадцати пяти ярдах. Это был настоящий земной рай, как охарактеризовал Гарри место отдыха, в котором две недели пронеслись как один день. Малыши отъедались вкусными сочными фруктами, купались в море, резвились на горках и загорали, а благодаря специальным чарам, которые куполом накрывали Курорт, не только скрывая от магглов заповедное место, но и впитывая в себя вредный ультрафиолет, можно было не беспокоиться, что дети обгорят. Гарри, как и другие воспитатели, отлично отдохнул, выспался, отъелся. Так сказать, отдохнул и душой, и телом. Коттедж был окружён магией, и дети без сопровождения взрослого не могли выйти за закреплённую за каждым домом территорию. Море было под контролем русалидов и гриндилоу, с которымибыл заключён договор об их надзоре за купающимися и спасении в случае необходимости. Поэтому можно было быть спокойными и не метаться в панике, если кто-то из детей исчез из поля зрения. На Курорте было хорошо, однако в назначенный срок они той же компанией, что и приехали, так же организованно собрались и обратным порт-ключом вернулись назад. И если там, откуда они вернулись, было ранее утро, то в Лондоне, из-за разницы часовых поясов, уже наступала ночь, и было значительно холоднее. Гарри хотел остаться в центре, чтобы проконтролировать, что малыши благополучно устроены и адаптировались, но директор непререкаемым тоном отправила его домой. Возражения не принимались.
Открыв дверь своим ключом, Гарри шагнул в тёмный коридор.
- Дом, милый дом, - пробормотал он, захлопывая за собой дверь.
Магические светильники на стенах загорелись, освещая коридор. Рядом с тихим хлопком появился Кричер.
- С возвращением, хозяин, - сказал домовик кланяясь. - Давно вас не было.
- Я сам не ожидал, что так долго буду отсутствовать. Кто-нибудь заходил в моё отсутствие?
- Никого чужого не было, хозяин, - доложил эльф. – Только я и лорд Люциус.
- Лорд Люциус? – замер Гарри, недоумённо посмотрев на домовика, а сердце пропустило удар. Но тут он вспомнил о том, что обзавёлся филином перед отъездом, которого сам же и назвал Люциусом. Парень едва не рассмеялся над своей глупостью. Он-то уже решил, что Кричер говорит о Люциусе Малфое.
- А письма были?
- Два письма: от подруги хозяина – Гермионы Грейнджер, и его друга – Рона Уизли. Кричер оставил их в комнате хозяина, на комоде.
- Отлично.
Направившись в свою комнату, Гарри по пути заглянул в гостиную. Жердь, которую он сделал для филина, пустовала. Видимо, тот улетел на ночную охоту.
- Хозяин будет ужинать? – спросил следовавший за ним по пятам домовик. – Кричеру приготовить что-нибудь поесть?
- Нет, не нужно, я не голодный, - ответил Гарри, продолжая прерванный путь в свою комнату. Ему хотелось только одного – принять душ. Вспотел он, пока побегал, проверяя, как собрались дети, прилично.
Поднявшись по лестнице, он распахнул дверь и шагнул внутрь. Лампы на стенах вспыхнули ярким светом. В комнате стало светло, это заставило сидящего на его постели мужчину резко вскинуть руку, чтобы заслонить глаза от света.
Гарри показалось, что у него из-под ног выбили почву. Сердце в груди оборвалось, и мир перед глазами зашатался, грозя погрести его под своими обломками. А может, это уже произошло. Иначе как объяснить, что на его кровати сидел Люциус Малфой, живой и невредимый? Тот, кого все считали безвести пропавшим. Гарри не знал, что делать и что чувствовать. Его словно поместили в абсолютный хаос мыслей и чувств. «Люциус, он жив? Он здесь? Я не брежу?». Радость, растерянность, страх, нерешительность, надежда, волнение, ожидание. «Нет! Я, наверное, всё же сплю. Он же пропал, его не должно здесь быть!» – и вот паника, ужас, отчаяние, тоска, боль и обида захлёстывают изнутри. Коллапс. Только глаза залипли на сидящей на постели фигуре. Желая убедиться, что не спит, Гарри сильно ущипнул себя, и последовавшая за этим боль от щипка словно очищающей волной вымыла его неуверенность. Нет, не сон – реальность. И пусть лорд Малфой и был одет в маггловские джинсы и футболку с гарриного плеча, но эти длинные волосы с платиновым оттенком, пронизывающий взгляд серых глаз на правильном, с аристократичными чертами, лице, жесткая линия тонких губ – всё было до боли, до малейшей чёрточки знакомым. Ведь Гарри с детства смотрел только на этого мужчину. И это, несомненно, был именно он.
- Мистер Поттер, вы вернулись, - первым нарушил молчание Малфой. Голос его был сдержан и сух, ни волнений, ни каких-либо других эмоций он не отражал. Будто встреча была обговорена заранее, и ничего удивительного в ней нет. Впрочем, Люциус всегда умел держать свои мысли и чувства под строгим контролем.
Но Гарри таких талантов не имел.
- Мистер Малфой, - ответил он каким-то не своим голосом, хриплым и словно бы надтреснутым. – Как… вы здесь оказались? И где были столько времени?
- Волдеморт в наказание за предательство превратил меня в филина. Видимо, сделать из меня птицу, предназначенную носить почту, показалось ему забавным и более унизительным, чем просто убить.
- Мерлин, Люциус… – шокировано произнёс Гарри, имея в виду своего филина. Его озарила догадка о том, кем тот оказался.
Брови мужчины удивлённо изогнулись.
- Так я назвал свою сову. То есть вас. То есть, тогда я не знал, что это вы, мистер Малфой, но она напоминала вас.
- И вы дали мне моё же имя?
- Да.
- Тогда я думаю, что можете продолжать так меня называть. Раз уж я был вашей совой, то к чему формальности?!
Гарри смутился. Хоть он и не был больше второкурсником, но всё так же робел перед этим властным и красивым мужчиной. Сердце билось в груди как сумасшедшее, а руки вспотели.
- Мистер Поттер, Нарциса и Драко, что с ними? Моя семья жива? Северус позаботился о них?
Гарри вздрогнул, поднял глаза на Люциуса, взгляд которого всё же выдал терзавшие его страхи и напряжение. Парень словно превратился в соляной столб, не зная, как сказать человеку, которого любишь всей душой, что его семья мертва. Отказаться говорить? Промолчать? Нет, не вариант.
- Почему вы молчите? Что с Драко и Нарциссой? – голос Малфоя заледенел.
Гарри, подойдя, сел рядом с мужчиной на постель.
- Они мертвы, - тихо ответил он, не глядя на Люциуса. В комнате повисла тишина. Гнетущая, скорбная, словно подчёркивающая полные страшного известия слова. А ещё она была полна боли и горечи – Малфоя, и сострадания, сожаления – Гарри.
Он не отважился сразу посмотреть в глаза мужчине, сообщив дурную весть, лишь через десяток ударов сердца Гарри украдкой взглянул на него. А сделав это, едва удержался, чтобы не обнять, не коснуться Люциуса. Высокомерный, полный достоинства лорд Малфой сидел с закрытыми глазами, и слеза, пусть одна, но скатилась по его щеке. Боль от невосполнимой потери и скорбь всё же нашли выход наружу. Люциус словно весь посерел в одно мгновение, растеряв всё свою царственность. Плечи скорбно сгорблены, как под тяжестью невыносимого бремени. Кулаки крепко сжаты. У Гарри внутри всё сжалось от боли, сердце рвалось навстречу этому мужчине, желая утешить, желая разделить горе с ним. Видеть его таким было просто невыносимо. Но пришлось сжать зубы и терпеть, нельзя было показать, что он видел его слабость. Ему этого не простят. Да и себе тоже.
- Как это случилось? - голос Малфоя был нейтрален, никак не выдавая эмоций, и если бы Гарри не видел его скупые слёзы, то мог бы решить, что ему всё равно.
- Когда вас увели, Пожиратели пришли в Малфой-мэнор. Они убили Драко и леди Малфой. А профессор Снейп погиб в Последнем Сражении.
- Мэнор?
- Сгорел.
- Ясно.
- Мне жаль, - произнёс Гарри. Он понимал, что его слова ничего не значат, ничем не утешить боль Люциуса, но не мог их не сказать.
- Благодарю, мистер Поттер. И больше всего за то, что уничтожили Тёмного Лорда. А спасти всех… наверное, не дано никому, даже Золотому Мальчику.
Гарри и сам понимал это, но если бы они узнали раньше, если бы сразу же направили орденцев или авроров в Мэнор, то, может быть, Драко и Нарцисса остались бы живы. Напрасно понадеялись на магию особняка.
- Как я могу предположить, для всех Люциус Малфой мёртв? Я так понимаю? – спросил, немного помолчав, мужчина.
- Вы считаетесь пропавшим безвести. Вас хотели, объявить мёртвым, но магия была не согласна. Поэтому все ваши счета в Гринготс были заморожены, и никто кроме вас не сможет ими воспользоваться.
- Значит, мои жадные дальние родственники остались не удел?
- Да. Но как и когда чары спали с вас? Почему этого раньше не случилось? – задал Гарри вопросы, ответы на которые его волновали более всего.
- Превращение произошло две недели назад – это в первый раз. По моей теории, это связано с тем, что купили меня именно вы, мистер Поттер. Сила Тёмного Лорда после его поражения и смерти перешла к вам. Магия всегда старается остаться в этом мире. Поэтому вам стали подвластны все наложенные им чары. А позвав меня по имени, вы пробудили моё сознание, можно сказать, произнесли контрзаклинание.
Гарри мысленно прикинул в уме, и выходило, что впервые чары рухнули в тот самый день, когда он купил, или, точнее, получил безвозмездно филина. Но почему он ничего не заметил?
- Две недели назад я был дома, но никаких изменений в вашем состоянии не заметил.
- Вы и не могли. Вначале я мог вернуться в человеческий вид только на минуту или две, а затем вновь обращался в птицу. А будучи в этом состоянии, ничего не помнил о своей человеческой сути. Когда же я достаточно долго смог находиться в своём настоящем облике, а память вернулась, вас не было дома.
- Извините.
- И где же вы были, мистер Поттер?
- Я работаю в открывшемся после войны реабилитационном центре для детей-сирот старшим воспитателем и часто остаюсь на ночные дежурства. А в этот раз мы были с группой ребят на Курорте. Министерство предоставило путёвку. Только сегодня вернулись.
- Вот как. Теперь ясно, почему у вас полно учебников по колдопсихологии и педиатрии.
-Заканчиваю университет, чтобы иметь специальность и более широкий профиль.
- Похвально. Хоть и удивительно. Вас прочили в авроры.
- Навоевался, хватит, - он сейчас и представить не мог себя аврором.
- Могу вас понять.
На несколько минут между ними воцарилась тишина. О чём думал Люциус, неизвестно, а Гарри находился в каком-то ступоре, не зная, как реагировать. Они сидят и беседуют о его работе, будто и нет никаких проблем, связанных с возвращением Малфоя. А это было не так…
- Какой же теперь шум поднимется, - произнёс Гарри.
- Видимо, - пожал плечами лорд Малфой. Его, казалось, тот форменный дурдом, что ожидается впереди, не сильно волновал.
А Гарри вдруг понял, что Люциуса больше ничего рядом с ним не держит. Что он сейчас вполне может уйти. Внутри волной поднялся протест. Только не сейчас, когда он снова обрёл его, после трёх лет отчаянной надежды хоть раз увидеть в живых. Он хотел побыть ещё немного рядом с ним. Вот так же поговорить и знать, что тебя внимательно слушают, даже если не подают вида.
Стараясь скрыть волнение в голосе, Гарри предложил:
- Вам ведь нужно где-то жить, Люциус, пока вы не устроите свои дела?!
- Раз мэнор сгорел, то остановлюсь в отеле.
- Тогда, может быть, останетесь здесь? Места много, а Кричер приготовит любую комнату. К тому же, нужно убедиться, что заклятие окончательно разрушено.
- Я думаю, это разумно, - подумав, согласился Малфой, чуть наклонив голову в знак благодарности. – И прошу прощения, что одолжил вашу одежду без спроса.
- Ничего. Всё в порядке. В комнате Сириуса остались его мантии и другая одежда. Думаю, вам в них будет куда удобнее. Если, конечно, они вас устроят.
- Ну, это, по крайней мере, лучше, чем ходить голым, - ответил мужчина.
Гарри кивнул, незаметно сглотнув слюну. Люциус, обнажённый, и в его доме. Нет, это не то, что он смог бы спокойно выдержать и не выдать себя с головой.
- Кричер, - позвал Гарри домовика.
Тот появился буквально сразу.
- Слушаю вас, хозяин.
- Приготовь лорду Малфою любую комнату, которую он выберет, и перенеси туда всю одежду Сириуса, прежде, конечно, хорошенько вычистив её.
- Кричер всё исполнит, хозяин, - отрапортовал эльф и исчез, отправившись исполнять поручение.
- Благодарю, мистер Поттер, - сказал, поднимаясь, Люциус.
- Просто «Гарри». Если уж я вас зову по имени, то вы тем более можете.
- Намекаете на то, что вам в отцы гожусь? – криво улыбнулся Малфой.
- Нет. Просто я вас уважаю, - ответил Гарри, про себя добавив: «И не только».
С того вечера они начали жить вместе.
Как и ожидалось, на следующий день, когда Люциус отправился в Гринготс, чтобы узнать состояние своих дел и снять определённую сумму на расходы, уже буквально к вечеру все газеты магомира пестрели заголовками: «Возвращение Люциуса Малфоя!», «Лорд Малфой жив!», «Сенсационное возвращение лорда Малфоя спустя три года после Войны». Общественность была взбудоражена и ошарашена, все хотели знать, что произошло с Малфоем. Конечно же, и Министерство не осталось в стороне. Кингсли прислал оповещение с требованием прибыть в скором порядке к нему.
И всё завертелось, закрутилось…Ежедневные вызовы сначала к Министру, потом на слушанье Визенгамонта, следом был допрос в Аврорате, где Люциус прошёл проверку с применением Сыворотки Правды на причастность к армии Волдеморта. Затем он угодил в руки Невыразимцев, которые жаждали узнать о чарах, которые были на него наложены. Потом череда пресс-конференций для журналистов, передачи на колдорадио и телевиденье. Гарри, конечно, тоже не обошло сие безумие, ведь он был тем, кто разрушил действие заклинание, благодаря чему лорд Малфой вновь стал человеком. Пришлось, как свидетелю, присутствовать и в Министерстве, и в Аврорате, и выступать перед собранием Визенгамонта, пересказывая одно и тоже снова и снова. А его популярность как «Мальчика-Который-Выжил» и Народного Спасителя вновь переживала свой «бум». Это был форменный дурдом. Но если Люциус с истинно малфоевской выдержкой и хладнокровием держался, как ни в чём не бывало, и даже более - наслаждался происходящим, то Гарри всё выводило из себя. Без применения Оборотного он старался не выходить из дома, на особняк поставил чары непроницаемости, чтобы даже совы не могли его найти. Камин был закрыт на вход для всех, кроме самого Гарри, Люциуса, его адвоката и ещё нескольких близких людей. Только всё можно было бы перетерпеть, дождаться, когда суета уляжется, в конце концов, не впервой, если бы ситуация не накалялась ещё и дома. Когда Гарри, в желании быть ближе к Люциусу, предложил ему обосноваться на Гриммаулд Плейс, он не знал, что обрекает себя на серьёзное испытание, а ежедневное сосуществование с предметом своих желаний бок обок обернётся проблемой с большой буквы «П». Даже больше – пыткой. Ему приходилось жёстко следить за тем, чтобы ни взглядом, ни жестом случайно не выдать себя со всеми потрохами. Даже мысли нужно было контролировать, зная способности Люциуса как мастера легилименции. Видеть его каждый день, узнавать всё большес тех сторон, что ранее были недоступны, и несметь прикоснуться, когда руки сами тянутся, было невыносимо. Каждый день держать себя в рамках, в которые сам себя загнал, молчать становилось всё сложнее. Из-за этого всего Гарри стал более нервным, раздражительным, угрюмым. Поэтому, чтобы избавить себя от лишнего соблазна, не сорваться в один прекрасный момент, Гарри начал избегать Люциуса, стараясь как можно больше времени проводить вне дома, ссылаясь на загруженность на работе. Хотя, даже уходя, он мыслями оставался с ним. В конце концов, даже воспитанники заметили, что с их любимым воспитателем и наставником что-то случилось – он мог замолчать на середине сказки, о чём-то задумавшись, часто вздыхал, был рассеянным и невнимательным, и ещё более, чем обычно, неуклюжим. Дети были уверены, что Гарри заболел, и парень не спешил их поправить, ведь в какой-то мере они были правы. Старой болезни случился рецидив, только в этот раз куда более обостренный, чем прежде. Банально, зато правдиво. Гарри понимал, что сбегать от проблем – это не выход, что сам от себя всё равно не сбежишь, но иначе не получалось.
И, конечно же, проницательный и внимательный к мелочам Люциус заметил изменения в нём. Гарри стал ловить на себе его сосредоточенный и очень цепкий, казалось, подмечающий каждое его движение, взгляд. Мужчина смотрел так, словно заметил нечто прелюбопытнейшее, что нужно обязательно разгадать, заглянуть в саму его суть. Так рассматривает новую букашку энтомолог прежде, чем наколоть несчастную на булавку, оставив погибать. У Гарри мурашки бежали от этого взгляда, руки потели, а сердце заходилось в бешеном темпе. В такие моменты он мог, нервничая, что-то уронить, разлить, сломать. Но едва Люциус замечал его нервозность, как тут же отводил взгляд и делал какое-то остроумное замечание, мог пошутить или завести разговор о погоде, позволив Гарри с облегчение выдохнуть. Только парень чувствовал, что ничего не забыто и рано или поздно тот докопается до причин странного поведения Гарри Поттера рядом с ним.
День, когда всё тайное решило стать явным, наступил через две недели после того, как Люциус Малфой поселился на Гриммаулд Плейс.
Был вечер, и Гарри, крадучись, словно вор, вошёл в библиотеку особняка, чтобы забрать забытый учебник по психоанализу, который изучал здесь днём. Заглянув в комнату и убедившись, что там нет Люциуса, который часто использовал библиотеку как кабинет, занимаясь тут делами, Гарри облегчённо выдохнул. Он быстро пересёк помещение и направился к столу, за которым днём готовился к экзамену. Однако, к его удивлению, учебника здесь не оказалось, хотя Гарри был уверен, что тот остался лежать на столе, когда он уходил. Под столом и под креслом, на котором он сидел, книги также не было.
Вытащив палочку, Гарри решил попробовать с помощью Акцио призвать её.
За спиной раздались мягкие шаги.
Обернувшись, он увидел, что из-за стеллажа с его учебником в руках вышел Люциус. Значит, тот всё время был здесь?!
Гарри едва сдержался, чтобы не выругаться.
- Добрый вечер, Гарри, - поздоровался с лёгкой улыбкой Малфой.
- Добрый вечер, Люциус, - выдавил из себя парень, стараясь не слишком откровенно пялиться на мужчину. Тот снял мантию и остался одетым в тонкие чёрные брюки, подчёркивающие узкие бёдра, и белоснежную рубашку, несколько верхних пуговиц на которой было расстёгнуто, и взгляд Гарри жадно скользил по ключицам и верхней части его груди. Волосы, не связанные, как обычно, лентой в хвост, рассыпавшись по плечам, мягко обрамляли лицо, делая черты Малфоя более плавными, смягчая их резкость. И без того красивый Люциус стал похож на какое-то божество.
Гарри сглотнул. Руки у него так и чесались подойти и окунуть пальцы в этот тёплый серебристо-белый шёлк волос. Но, взглянув в глаза стоящего перед ним в расслабленной позе мужчины, он едва не отступил. Люциус внимательно следил за ним. Как кот за канарейкой.
- Не это ли вы ищите? – спросил он, постучав пальцами по корешку книги.
- Именно её. Я уже думал, что перепутал и оставил учебник где-то в другом месте. Боюсь, если бы я её потерял, мне досталось бы от библиотекаря университета.
- Теперь вы можете об этом не переживать. Вот, держите, - протянул Люциус ему книгу. – Постарайтесь впредь держать книги в одном месте.
- Я постараюсь. Спасибо, - Гарри протянул руку и взял учебник, стараясь при этом не коснуться ненароком пальцем Люциуса.
Да только тот сдвинул руку, и получилось так, что их пальцы переплелись.
Гарри словно прошил разряд молнии, и в следующую секунду книга с глухим стуком упала на пол, когда он резко отдёрнул руку, словно обжёгшись, и при этом неловким движением выбил учебник и из рук Малфоя. Гарри тут же понял, какой промах совершил, и готов был заавадить сам себя.
По нахмурившемуся лицу Люциуса, который буравил его взглядом, стало ясно, что он, откровенно говоря, попал, и что ему хочешь не хочешь, а придётся объясниться.
Чуть слышно бормоча проклятия, Гарри поднял злополучную книгу.
- Мне хотелось бы знать, Гарри, чем была вызвана такая реакция, – сказал, как припечатал, Малфой. Он даже не спрашивал, он требовал ответа.
- Извините. Это моя обычная неуклюжесть, - попытался выкрутиться парень.
- Это не неуклюжесть. Вы отдёрнули руку, когда задели мою. И мы оба это прекрасно знаем. Я вам так неприятен?
- Нет, это не так.
- Тогда мне хотелось бы узнать, как именно! Вы пригласили меня жить здесь, а сами начали избегать моего общества, шарахаетесь в сторону, едва я к вам прикоснусь. Словно я прокажённый. Если вам неприятно моё присутствие, достаточно было сообщить, и я бы немедленно занялся поисками другого жилища.
- Люциус, вы всё неправильно поняли!
- А как тогда правильно?
Гарри замолчал, не находя слов, чтобы объясниться и как-то уладить ситуацию. Он никогда не обладал даром красноречия, а теперь и вовсе, казалось, растерял способность связно изъясняться.
- Ну, может быть, я вас немного и избегал… - нехотя сознался Гарри.
- Так вы признаёте это?! – довольный тем, что оказался прав, произнёс Люциус.
- Да.
-Теперь мне хотелось бы услышать причины подобного поведения.
- Просто из-за всей этой ситуации с проклятием и журналистами я стал несколько напряжённым. И боялся, что сорвусь на вас, - нашёлся Гарри, решив выдать часть правды.
- И только? – подозрительно прищурив глаза, спросил мужчина.
- Да, - ответил Гарри, но выдержать проницательный взгляд серых глаз не смог, поспешно отводя глаза, и уставился куда-то в район уха Малфоя.
- Что ж…тогда всё в порядке. Однако вам стоит попить успокаивающих капель на ночь. Нервный стресс до добра не доводит. Можете ступать спать, - сказал Люциус. – Доброй ночи, Гарри.
- Доброй ночи, - проговорил парень, желая как можно быстрее унести ноги отсюда и увеличить расстояние между ним и Люциусом.
Хотя как-то легко Малфой сдался. Можно было вполне ожидать, что из него душу вытряхнут. Неужели поверил?
Как оказалось, нет.
Гарри пошёл к выходу из библиотеки и уже потянул за ручку, намереваясь распахнуть дверь, как сильная рука, протянувшись над его плечом, упёрлась в её поверхность, не позволяя открыть дверь. Гарри остолбенел. Он всем своим существом почувствовал, что Малфой стоит позади него. Совсем рядом. Он даже мог слышать древесный запах его парфюма.
Отпустил, а сам пошёл следом? Зачем?
Тёплое дыхание овевало затылок, посылая табун мурашек вниз по позвоночнику. Гарри чувствовал жар, исходящий от сильного тела Люциуса.
Сердце заколотилось как бешеное, а воздух стал тягучим, тяжёлым, с трудом проникающим в лёгкие. Гарри загнали в западню, и отступать было некуда.
- Ты так и не сказал мне всей правды, Гарри, - произнёс Малфой, и парню показалось, что голос его приобрёл лёгкую хрипотцу.
- Я не умею врать, - произнёс он с трудом.
- Недоговорить, утаить - это не соврать, - усмехнулся Люциус.- Так что ты от меня скрыл? Какие ещё причины у тебя были избегать меня?
- Никаких…сэр, - ляпнул, как в детстве, Гарри. Впрочем, он всегда чувствовал себя рядом с Малфоем-старшим напортачившим юнцом.
На какое-то мгновение воцарилось тишина. Только шумное дыхание Гарри и мерное – Люциуса нарушали её.
Гарри чувствовал, что его начинает трясти от смеси возбуждения и страха. Всё в нём желало откинуться назад, чтобы коснуться спиной тёплой и сильной груди Малфоя. Но он заставил себя стоять прямо. А глаза вперились в изящную, но сильную кисть мужчины с длинными, теми, что называют музыкальными, пальцами с аккуратно подстриженными ногтями.
- Я хочу услышать от тебя правду. Знаешь ли, я не терплю того, чего не понимаю.
Почему нельзя оставить его в покое?! Неужели обязательно лезть в душу?
Гарри с глухим стуком уткнулся в дверь. Он чувствовал, что у нет больше сил играть в прятки с Люциусом и своими чувствами.
Он почувствовал, что из глубины души на смену паники поднимается волна праведного гнева. Он любил Малфоя, но тому никто не давал права загонять его в угол. У Гарри же не было ни моральных,ни физических сил бороться с собой и своими желаниями. Что ж, если Люциус так жаждет залезть ему в душу, он позволит ему это. И пусть пеняет на себя.
- А, к Мордреду! - Гарри резко обернулся, застав Малфоя врасплох, и шагнул вперёд, тем самым заставив мужчину отступить. - Ты так хочешь узнать правду, всё понять и расставить по своим местам, Люциус. Но нужно ли тебе это? Готов ли справиться с последствиями?
- Может быть, ты перестанешь задавать риторические вопросы? - невозмутимо ответил тот. Однако было заметно, что резкая смена настроения Гарри удивила его. Да и вообще…Теперь парень был более похож на храброго гриффиндорца и Победителя Волдеморта. Если бы Гарри мог видеть себя со стороны, такого разрумянившегося, глаза полыхают, как изумрудное пламя, полны решимости, которую можно разглядеть и через стёкла очков, губы сжаты, плечи распрямились, будто скинули тяжёлый груз, до этого лежавший на них, подбородок гордо приподнят – он бы понял, что не отреагировать на подобное преображение было невозможно.
- Я почти на сто процентов уверен, что ты сам уже догадался, - ответил Гарри, усмехнувшись. - Зачем бы иначе тебе добиваться ответа? Тщеславие решил потешить за мой счёт? Что ж…извольте. Вы, лорд Малфой, нравитесь мне! Даже больше, я люблю вас уже грёбаных семь лет. Та самая пресловутая любовь с первого взгляда, словно из бульварных романчиков, какими зачитывается Молли.
- Семь лет? – ошарашено спросил лорд Малфой. Видимо, подобного он не ожидал. – Но ты был совсем ребёнком!
- Ну, поначалу я принял это за восхищение. Позавидовал Драко, что у него такой потрясающий во всех смыслах отец. И какое-то время я даже в это верил. А потом, как стал старше и начал запираться в душевой, чтобы сбросить напряжение, лаская себя, я представлял тебя. И вот тогда понял, что более не хочу видеть тебя моим отцом, - Гарри улыбнулся с горькой насмешкой над самим собой. – Мои желания стали иными. Но я даже не думал сообщить тебе о своих чувствах. Да и зачем тебе любовь глупого мальчишки, который ещё не факт что выживет в войне? У тебя было положение в обществе, жена, сын. Мне же было достаточно просто видеть тебя время от времени и знать, что ты сражаешься на моей стороне. Мне этого хватало. А потом тебя схватили. Я думал, с ума сойду от ужаса. На следующий день началось Последнее Сражение, и можешь считать это своей заслугой. Я поставил всех перед фактом: либо все вместе нападаем на логово Риддла, либо я один это сделаю. Я надеялся, что ты жив, что я найду и освобожу тебя… Но тебя не было нигде в особняке– ты исчез. Но даже спустя три года я не забывал о тебе. Да и филина того купил, потому что он был похож на тебя. А когда ты внезапно вернулся, я был счастлив и не желал выпускать тебя из поля зрения. Только вот жить под одной крышей с человеком, которого любишь столько лет, не имея возможности никак это показать, оказалось невыносимо. Видеть, как ты, взъерошенный, в пижаме, идёшь пить утренний кофе, сбросив величие сиятельного лорда, или читаешь документы, прикусив кончик пера, или как по часу крутишься у зеркала, проверяя, всё ли в твоём внешнем виде безупречно. Всё это и многое другое…Я понял, что должен избегать тебя, чтобы ты, не дай Мерлин, не узнал, как я к тебе отношусь. Но, видимо, из меня дрянной актёр, не чета вам, лорд Малфой, - Гарри замолчал, шумно дыша после такого страстного монолога.
Его не перебили ни разу. Малфой смотрел на него изумлённо, если не сказать ошеломлённо, словно впервые увидел. Что ж…его можно понять.
Но находиться в обществе Люциуса, пока он думает над его словами, Гарри не желал. Ему нужно было побыть наедине со своими мыслями.
- Извините, я, пожалуй, пойду спать. Доброй ночи, Люциус, - и парень, расправив плечи и чеканя шаг, распахнув дверь, вышел из библиотеки.
Теперь это была не только его проблема.
Глава 5
Ночь для Гарри прошла без сна – голова просто разрывалась от мыслей, поэтому, едва солнце показалось над горизонтом, он плюнул на попытки уснуть и поднялся с постели. Зная привычку Люциуса рано подниматься, так как тот считал, что это наиболее лучшее время суток для решения дел, Гарри в скором темпе собрался и, отказавшись от завтрака, покинул дом. Он понимал, что вновь сбегает, но не имел понятия,как посмотреть мужчине в глаза после всего того, что наговорил ему накануне, и был не уверен, хочет ли знать, к каким выводам тот пришёл. А зная Люциуса, можно было ожидать и того, что он и вовсе всё произошедшее проигнорирует. Сделает вид, что слышать ничего не слышал. Зачем обременять себя чужими чувствами?
Перед тем как шагнуть в камин Гарри невольно задержал взгляд на трансфигурированной из старой швабры подставке, которую он сделал для Люциуса, находившегося под заклятием. Чары трансфигурации на подставке продолжали держаться, ведь Гарри, хорошо это или плохо, на данный момент считался одним из сильнейших магов этого и нескольких предыдущих столетий. Казалось, прошла целая жизнь с того дня, когда он принёс избитого, гордого и своенравного филина в свой дом, избавив его от участи стать чучелом или быть съеденным книзлом. Да и знал ли Гарри, что благодаря всей череде событий, что привела его в тот магазинчик для продажи магических животных, он вернёт в свою жизнь Люциуса Малфоя. Да если бы и знал, ничего бы не изменилось. Более того, он об этом мечтал, бредил, жаждал всем своим существом. Его жизнь вращалась и будет вращаться вокруг одного Люциуса. Сомнительно, что даже если ему в итоге укажут место и снисходительно окинут взглядом или посмеются, как над неразумным мальчишкой, в голове которого играет блажь, то и тогда что-то изменится для него. Он знал, с кем связался, ещё много лет назад. Но отчего-то Гарри и мысли не допускал, что может получить положительный ответ на своё признание, и что сердце аристократа отзовётся. Наверное, всё оттого, что с самого детства жизнь никогда не баловала Гарри, и он привык смотреть на вещи трезво, быть реалистом. Поэтому был готов даже к тому, что, вернувшись, узнает от Кричера, что Люциус Малфой собрал все вещи и покинул особняк на Гриммаулд Плейс.
Поразмыслив над тем, куда можно отправиться, Гарри выбрал «Дырявый котёл». По каминной сети он меньше чем через минуту добрался до нужного места. В этот ранний час посетителей не было, только какая-то ведьма дремала в уголке над кружкой с элем. Джон, симпатичный молодой маг, новый бармен «Котла», радостно заулыбался ему, узнав Национального Героя. Когда же перед ним появился брошенный Гарри галеон, присовокупленный к просьбе сделать вид, что он его не знает и не видел, улыбка стала ещё шире, продемонстрировав широкую щербину между передними зубами, и парень покладисто кивнул. Сделав заказ на омлет с беконом, тосты с сыром и чашку кофе и услышав от Джона обещание всё приготовить в ближайшие пятнадцать минут, Гарри, оглядевшись, выбрал один из свободных столиков. Заняв облюбованное им место, он удовлетворённо заметил, что не сразу будет бросаться в глаза, в то время, когда ему видны и входная дверь, и камин. Это на случай, если вездесущая пресса всё же пронюхает о его посещении «Дырявого Котла», даже если не от Джона, который, желая отработать галеон, будет молчать, но от кого-то другого – вполне. Проныры-журналисты каким-то образом всегда его находили. А сейчас у Гарри не было ни желания, ни настроения отвечать на вопросы, как обычно не блистающие оригинальностью и новизной. Так что теперь, едва он увидит кого-то из «акул пера», сможет унести ноги перед тем, как к нему пристанут с расспросами.
В «Дырявом котле» Гарри провёл часа три, плотно позавтракав, а потом просто сидел с кружкой грушевого эля, читая журнал по квиддичу, который ему предоставил всё тот же Джон, безвозмездно, только из желания как-то угодить Победителю Волдеморта. Иногда подобная слава бывает даже полезной.
Когда же на часах было девять утра, Гарри,расплатившись, покинул паб и вышел в маггловский Лондон. Деловая часть города уже проснулась и торопилась по своим делам: на работу, на встречи. В воздухе отчётливо витал запах свежесваренного кофе, который попивали на ходу лондонцы, боясь опоздать в свои офисы, успевая при этом общаться по телефону и читать газеты. По дороге сновали пчёлами такси, везя заспанных пассажиров. Назревал час-пик, и то и дело раздавался раздражённый сигнал автомобильного гудка, когда кто-то кого-то не пропустил на дороге. Обычная суета. Город проснулся и готов был вступить в бой. Выбиваясь из общего марафона жизни, Гарри неспешно бродил по улочкам, наблюдая за прохожими. Он даже им немного завидовал: их голова была забита предстоящими планами на день, счетами, телефонными звонками, диаграммами и сводками. Утром размышлять о личной жизни и о домашних делах не было времени. Он и сам был бы не прочь погрузиться в эту суету, а не наблюдать за ней со стороны.
Когда он вдоволь нагулялся и думал, где бы отдохнуть, Гарри случайно набрёл на небольшой кинотеатр. На табло с расписанием сеансов он приметил, что через пять минут должен был начаться показ молодёжной мелодрамы. Впрочем, ему было всё равно, что смотреть, так почему бы не этот фильм? В кассе он оплатил билет, взял в автомате попкорн и бутылку содовой и отправился в зал, совершенно пустой, кроме группы девочек-подростков, скорее всего прогуливающих тут школу. Устроившись на заднем ряду, Гарри стал ждать начала сеанса, медленно поедая сладкий попкорн. И вот, наконец, экран «ожил», а свет в зале погас… Фильм оказался глупым, наивным, но Гарри даже забавно было на это посмотреть, особенно на метания главных героев, слёзы, сопровождаемые полными пафоса монологами. Чужие отношения вообще всегда выглядят забавными, а проблемы, с ними связанные, нестоящими и ломаного цента. Только вот когда сам оказываешься замешан в подобную ситуацию, чаще всего действительно напоминающую малобюджетную мелодраму, ты вряд ли сможешь адекватно это оценить и посмеяться. Гарри мог это с уверенностью сказать. Он понимал, что вся ситуация с Люциусом со стороны может кому-то показаться смешной, но отчего-то смеяться не хотелось, и нервничать он меньше не стал. Потому что чувства были его, потому что всё было серьёзно, потому что это борьба за возможность стать счастливым. Так что нет, это было не смешно.
Гарри поймал себя на том, что снова начинает мотать себе нервы и думать о Малфое. Он раздражённо тряхнул головой, заставляя себя сосредоточиться на экране, и ему это даже удалось. Правда, уже под конец фильма он, утомившись от драматизма сюжета, задремал и проснулся только когда включили свет, а малочисленные зрители, шумно переговариваясь, покидали кинозал.
Затем вновь были улочки Лондона, кафе, где Гарри вкусно пообедал, а также выставка изобразительного искусства, приглашение на которую случайно попалось у него на пути. И пусть картины в галерее были статичны, но в них всё равно чувствовались и характер, и полёт фантазии автора. Можно было неспешно рассмотреть детали и подумать, не отвлекаясь на подвижность изображения, как у волшебных картин. Он очень вдумчиво рассматривал каждое полотно, стараясь понять, что хотел рассказать его автор, какой посыл миру и людям содержался на запечатлённом в красках кусочке его души.
Гарри сделал себе мысленно заметку привести в эту галерею Гермиону, пусть не на эту выставку, а на другую, но подруга, любившая искусство, созданное магглами, несомненно, сможет оценить всю прелесть выставлявшихся здесь картин.
Так Гарри бесцельно, но в тоже время познавательно, провёл полдня, отрешившись от проблем, связанных с Люциусом и его, Гарри, признанием. Вернувшись в «Дырявый котёл», он отправился через камин в пабе к Андромеде и Тедди, которых не видел с Дня рождения крестника из-за забот с одним аристократом. За своё отсутствие он получил выговор от миссис Тонкс, однако спрашивать, почему не заходил, она не стала, и вполне ожидаемых вопросов о своём бывшем зяте также не стала задавать, видимо, той самой знаменитой женской интуицией поняв, что Гарри не жаждет говорить о Люциусе. А Тедди просто был счастлив, что крёстный зашёл в гости. Повиснув у парня на шее, малыш счастливо улыбался и без умолку болтал, взахлёб рассказывая, как ему нравится подаренная метла, как отлично он на ней летает, и какие виражи научился делать. И, естественно, тут же захотел продемонстрировать свои умения. Гарри и не думал протестовать, когда его, схватив за руку, потянули в сад. Там Тедди, оседлав метлу, во всей красе показал, какой он ловкий, и как замечательно справляется со своим «Вихрем». Правда, решив изобразить мёртвую петлю, он едва не свалился с метлы, но Гарри успел в последнее мгновение подхватить крестника, радуясь, что та не поднимается на большую высоту, и неугомонный ребенок не свернет себе шею и не разобьется из-за своих летательных экспериментов. А Тедди, даже и не думая расстраиваться, выкарабкавшись из объятий крёстного, пообещал, что обязательно сделает неудавшийся у него трюк. Гарри в этом ни секунды не сомневался. Крестник – явно будущий гриффиндорец, и как всякий гриффиндорец, упрямый и храбрый – отговаривать нет смысла, поэтому раз сказал, что сделает, значит сделает, несмотря на риск сверзнуться с метлы и набить шишек. Так что в следующий раз, когда Гарри придёт в гости, Андромеда ему точно устроит «головомойку».
После Гарри, усевшись в густой изумрудно-зелёной траве, наблюдал, как Тедди летает на «Вихре». Было спокойно и хорошо. Ветер трепал волосы, солнце пекло в макушку, а воздух пах травами и яблоками, хотя до их сбора было ещё далеко. Вскоре к ним с Тедди присоединилась Андромеда. Устроившись на стуле в тени яблонь, она открыла томик и погрузилась в чтение, время от времени прерываясь, с улыбкой поглядывала на резвившегося внука. Когда же Тедди надоело летать в одиночку, Гарри, поддавшись его просьбам, вновь одолжил у хозяйки дома старый «Чистомёт», и вскоре в воздухе звенел двойной восторженный смех, распугавший стайку каких-то пичуг, задремавших в ветвях. А в перерывах между полётами оба валялись в траве, наблюдая, как в небе плывут облака, и стараясь угадать, на что похожа та или иная тучка.
Ужинали они здесь же, в саду. По приказу Андромеды домовые эльфы споро вынесли и накрыли стол. И Гарри, и Тедди проголодались за время своих полётов и игр, поэтому с удовольствием уминали вкусные пироги, которые пекла эльф миссис Тонкс – Элви. Ну а вечером, когда окончательно стемнело, все дружно вернулись в дом. Крестнику пора было ложиться спать, и Гарри, взяв эту ответственную миссию на себя, отвёл его в кроватку и сидел рядом, пока тот не уснул. Лишь после этого он выскользнул из комнаты, оставив включенным ночник.
После они с Андромедой ещё немного посидели, неспешно потягивая тёплое какао. Гарри рассказывал о своих воспитанниках, о том, как они с детьми съездили отдохнуть на Магический Курорт, о своих экзаменах в университете и успехах, а женщина внимательно слушала, время от времени задавая вопросы и делясь своим мнением. Когда же какао было выпито, Гарри, вежливо отказавшись от предложения остаться ночевать, отправился домой. Настало время встретиться с Люциусом. Он дал им достаточно времени обдумать, как строить дальше отношения, после того, как «статус-кво» между ними был нарушен, и они более не могли быть просто знакомыми.
В этот раз Гарри, проигнорировав камин, аппарировал к себе на Гриммаулд Плейс. Поднявшись по лестнице и отворив дверь, он шагнул под своды особняка. В коридоре приветливо горели лампы. Рядом, как и ожидалось, тут как тут возник Кричер, поспешивший поприветствовать хозяина. Впрочем, это было кстати.
- Кричер рад приветствовать вернувшегося хозяина, - проскрипел эльф.
- Спасибо, Кричер, а Люциус здесь?
- Да, хозяин. Недавно Кричер подал лорду Малфою ужин, и после, тот как обычно заперся в библиотеке, приказав предупредить его, как только вы вернётесь.
У Гарри заколотилось сердце.
Значит, Люциус не только не переехал, решив тем самым избежать проблем в его лице, но и даже желал поговорить.
- А ты предупредил?
- Нет. Кричер обязан был сначала поприветствовать своего хозяина, а уж после исполнять желания гостя.
- И знаешь что, не предупреждай. Сделай вид, что ты меня не видел.
- Как скажете, хозяин, - домовик церемонно поклонился.
А Гарри аппарировал к себе в комнату, решив принять душ и переодеться перед встречей с Люциусом, не желая показываться тому на глаза в помятой одежде, потным и с всклокоченными пуще прежде волосами – несколько часов беспрерывных полётов на метле с Тедди сделали своё дело. Да и повалявшись вместе с крестником в траве, он умудрился испачкаться, на джинсах расползлись зелёные пятна, и даже Очищающие чары их не взяли. Так что явиться на глаза всегда безупречному Люциусу Малфою, и выглядеть при этом как неряшливый мальчишка, было не лучшей идей, учитывая, что Гарри хочет, чтобы тот увидел в нём равного себе партнёра, человека с которым можно строить отношения, а не ребёнка, требующего опеки и заботы старшего. Поэтому, оставив очки и палочку на комоде, он сразу же направился в ванную приводить себя в порядок.
Гарри включил воду погорячее, сбросив грязную одежду прямо на пол – всё равно Кричер уберет, и встал под упругие струи. Упёршись руками в кафель, он, прикрыв глаза, запрокинул лицо, с наслаждением подставившись воде, и замер. Усталость стремительно уходила. На душе, несмотря на предстоящий серьёзный разговор, стало светло, как никогда раньше. Умиротворённо. Спокойно. Словно вода смывала с него все тревоги, заботы, печали. Плечи расслабились, напряжение покидало его. Что бы там не собирался сказать ему Люциус, он справится и примет это. Ему даже было любопытно, что же тот надумал. Вчера лорд Малфой выглядел ошарашенным, когда Гарри выпалил ему в лицо своё признание в форме настоящей тирады. Сомнительно, что когда-либо тот получал такое. Но Гарри же гриффиндорец, мямлить, как хаффлпафцы, юлить как слизеринцы, или сухо констатировать факт, как рэйвенкловцы, он не мог. Только так, страстно, запальчиво, очертя голову, сразу вскрывая все карты, как и любил. Зато искренне и честно, и хоть определённую неловкость он испытывал, но вот стыда не было. Намылив мочалку душистым мылом с запахом вереска, Гарри хорошенько растёр тело, не обделив вниманием ни один участок, так, что кожа покраснела. Гарри усмехнулся, подумав о том, что он как девица на выданье готовится к первой брачной ночи. Он был бы не прочь, но сомнительно, что ему настолько повезёт, и их встреча с Люциусом закончится в постели. Хотя от одной мысли об этом пальцы на ногах поджимались, а внизу живота закручивалась тугая пружина желания. Некстати вспомнились длинные пальцы Люциуса, которые Гарри вчера имел возможность рассмотреть, пока тот держал дверь, не выпуская его из библиотеки, и что этими пальцами можно сделать. Каково вообще почувствовать сильные руки на своей коже, позволить себе раствориться в их ласках, отдаться на милость?..
Гарри застонал. А взгляд вниз подтвердил, что реакция на подобные мысли была соответствующей.
Прикинув все «за» и «против» того, стоит ли по-быстрому сбросить напряжение перед встречей с Малфоем, он всё же, сдавшись, плеснул себе в руку геля для душа и обхватил ею стремительно твердеющий ствол, в несколько сильных, как любил, движений обеспечив себе каменный стояк. Одной рукой держась за стену, прикрыв глаза, он отпустил себя, позволив своему желанию вырваться, захлестнуть себя. С хриплыми стонами, шумно дыша, Гарри вбивался в свой кулак, представляя, будто это рука Люциуса так сильно, правильно, идеально обхватывает его, а перед веками рассыпались разноцветные искры, и в ушах оглушительно грохотала кровь, в ритме биения сердца. Было до одури хорошо, так, что с губ срывались стоны удовольствия. Изнутри стремительно поднималась горячая волна, всё выше и выше, сладкая, желанная, заставляя Гарри увеличить темп, приближаясь к разрядке, пока в один ослепительный миг его словно не подбросило на гребне, высоко-высоко, прямо до небес.
- Люциус, - сорвался с его губ хриплый, чуть придушенный вскрик, и Гарри выплеснулся себе в руку, содрогаясь в сладких судорогах оргазма, теряясь в ощущениях.
Привалившись к стене, он медленно сполз по кафелю на дно ванны, и замер там, обессиленный, оцепенев в блаженной истоме, охватившей тело, под тёплыми струями воды, хлещущими на него сверху. Но сердце постепенно выровняло свой ритм, а дыхание пришло в норму, как и способность мыслить. Рассиживаться было некогда, его ждал Люциус. Следовало поторопиться. Он и так непозволительно расслабился.
Выключив воду, Гарри наскоро вытерся и, обмотав бёдра полотенцем, пожалев, что не прихватил с собой чистую одежду, вышел из ванны. Он успел сделать несколько шагов и только затем обратил внимание, что в комнате он больше не один. Его тут же словно приморозили к полу. И появилось отчётливое ощущение дежавю. Впрочем, на то была причина. На его кровати, лицом к нему, устроился Люциус Малфой. Закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди, он внимательно рассматривал Гарри. Одет Малфой был в парчовый, серебристо-зелёный халат слизеринских цветов, который необыкновенно шёл к его волосам цвета платины, свободно рассыпавшимся по плечам, и серым глазам. Взгляд их заставил сердце Гарри неистово забиться в груди, а тело словно обдало жаром. Он буквально кожей ощущал, как взгляд Люциуса скользит по нему. Тягуче медленно, сверху вниз, не пропуская ни миллиметра кожи. По ключицам, груди, соскам, затвердевшим от холода, плоскому животу, задержавшись у кромки полотенца, и дальше, по ногам, щиколоткам и босым ступням. Это было так осязаемо, словно Малфой провёл по его телу ладонями и, если бы Гарри только что в душе не сбросил напряжение, то Люциус мог бы сейчас воочию убедиться, насколько на него действует его взгляд. И тут же в голову пришла весьма логичная мысль о том, что если Малфой достаточно долго находится в комнате, а это, скорее всего, так и есть (уж больно тот вольготно устроился на его постели), то ему известно, чем Гарри занимался в ванной помимо мытья. И даже если он не слышал из-за шума воды, чьё имя он выкрикнул, кончив, то об этом нетрудно было догадаться, ведь он сам сознался вчера в том, кто является его сексуальной фантазией. Щёки тут же предательски вспыхнули жаром, а на тонких губах мужчины появилась чуть заметная улыбка, свидетельствуя, что он это заметил. Но Гарри хоть и был смущён всей ситуацией в целом, но она не могла его не обнадёжить. В сердце зажглась пока что слабая, но надежда, что, возможно, сегодня Фортуна улыбнётся ему. Ведь человека, к которому равнодушен, не станешь ласкать взглядом. Отношение Люциуса к Гарри явно претерпело изменение со вчерашнего вечера в лучшую сторону. Неужели он наконец-то его увидел?! Не Избранного, не соперника своего сына, не мальчишку из своих воспоминаний, а именно его, настоящего?!
- Добрый вечер, Гарри, – решив, наконец, прервать молчание, произнёс Люциус.
- Добрый вечер. Откуда ты узнал, что я вернулся? Кричер сдал?
- Домовой эльф не имеет права ослушаться приказа хозяина. Это недопустимо. А уж тем более работающий не одно поколение в доме рода Блэк… Так что на его счёт можешь не беспокоиться.
- Тогда как?
- Я поставил ещё днём на твою комнату чары Оповещения.
- Предусмотрительно.
- Я предчувствовал, Гарри, что ты не пожелаешь сразу же встретиться со мной.
- Я как раз собирался. Решил зайти переодеться и принять душ. Я не собирался тебя больше избегать или игнорировать.
- О, я польщён, - усмехнулся Люциус, и его губы искривила та же самая насмешливо-язвительная ухмылка, что так часто Гарри видел у Драко. Видимо, это наследственное. – Но я решил подстраховаться, и в случае, если ты не явишься через пятнадцать минут, прийти к тебе самому.
- Если гора не идёт к Магомету, Магомет идёт к горе? – пробормотал Гарри.
- Что? – удивился Малфой.
- Есть такая поговорка у магглов, - пояснил он. – Впрочем, раз мы оба здесь, давай поговорим сейчас. Только я сначала оденусь.
- Нет, оставь, - даже не попросил, а приказал Люциус, и ослушаться было немыслимо. Одним плавным движением он поднялся с постели и направился к замершему Гарри.
- Я хорошо обдумал твои слова и пришёл к определённым выводам, - с ленцой растягивая слова, произнёс Малфой.
- И в чём они заключаются? – спросил чуть охрипшим голосом Гарри, чувствуя, как сердце в груди стучит, словно ненормальное, будто собралось проломить рёбра, а по венам лавой растекается жар. Губы от волнения пересохли, и ему приходилось то и дело их облизывать под внимательным взглядом серых глаз.
- Они не стоят твоего внимания, - отмахнулся Люциус. - А вот конечный итог, я думаю, тебе будет интересен.
- И каков же он?
Тратить слова лорд Малфой больше не стал, одним рывком притянув к себе Гарри, и твёрдые губы смяли его рот в жестком, жадном и безумно голодном поцелуе. В нём не было ни нежности, ни мягкости, только напор и обжигающая страсть. Не ласка, а утверждение своих прав. Клеймо, что выжигают на собственности. Язык Люциуса, не церемонясь, раскрыл губы Гарри, чтобы тут же скользнуть внутрь, сплетаясь с его языком. А Гарри иного и не нужно было. Сейчас – нет. Только так, до полного сумасшествия, до иссушения, до искр перед закрытыми глазами. Он с радостью принимал это тавро и ставил своё в ответ, не менее жадно впиваясь своими губами в губы Люциуса, кусая их, урча, как кот, обвив одной рукой его широкие плечи, а вторую погрузив в густую гриву роскошных волос, сжимая их в кулаке. Только когда воздуха в лёгких не осталось, а перед глазами поплыли красные круги, они оторвались друг от друга. Оба тяжело дышали, а в глаза полыхало обоюдное желание обладать друг другом.
- Если это жалость, то мне этого не нужно, - нашёл в себе силы сказать Гарри.
- Я слишком слизеринец, чтобы идти на поводу у жалости. Я делаю лишь то, что хочу, и что мне выгодно, - сказал Малфой. - Ещё вопросы?
- Нет, - покачал головой парень.
- На это я и надеялся, - ответил тот.
В ту же секунду Гарри буквально швырнули на постель, а полотенце улетело в другой конец комнаты, отброшенное нетерпеливой рукой. Люциус склонился над ним. Глаза его цветом напоминали жидкое серебро, а взгляд жадно скользил по телу распростёртого под ним Гарри.
- Я не смогу быть нежным, – предупредил Малфой.
У Гарри подвело от предвкушения низ живота.
- А я просил? – ответил вопросом на вопрос он.
- Смазка?
- Тумбочка справа, верхний ящик.
- Отлично, - и рот Гарри вновь был закрыт поцелуем.
Больше они этой ночью не разговаривали.